"Тысячу лет назад большую часть Центральной и Восточной Европы покрывал первобытный лес. И шумели на многие и многие сотни километров деревья-великаны, и реки с трудом прокладывали путь через лесные завалы, звенело комарьё, смотрелись в черный лак воды багряные, мясистые мухоморы, в гуще леса кишело зверьё, ходуном ходила в омутах рыба.
...Постепенно деревни вгрызались в лес, поля наступали на пущи, и на прогаринах красовался усатый ячмень.
И пришло время, когда от первобытных лесов, от древних зубриных дубрав, от медвежьих пущ над моховыми болотами и бобровыми реками осталось, пожалуй, три-четыре лесных бастиона.
Полесье... Налибоки... Леса в верховьях Берёзы-реки ...
Да еще самый старый и самый интересный бастион: Беловежа. Раскинулась она на территории Белоруссии, в самой западной ее части. Расстояние между южной и северной границами - шестьдесят пять километров, а между западной и восточной - до тридцати. Площадь [Беловежской Пущи] - 79171 гектар. Давным-давно в весеннее половодье Брестское и Припятское Полесье превращалось в настоящее море. По шею в воде стояли в нём леса, и зверьё спасалось тогда на Мозырской гряде, на Загородье, но больше всего на самой возвышенной Прибугской равнине, где лежит сейчас пуща. В солнечных грабовых лесах звенели птичьи голоса, над реками клубились тучи утиных стай, бродили медведи в сумрачных ельниках, в извечных дубравах паслись стада кабанов, оленей, коз и зубров. Пущу тогда населяло дикое и воинственное балтское племя ятвягов. Первая сторожевая башня (вежа), возведенная славянами от набегов, непривычно белела в девственном лесу свежеотёсанными брёвнами. Вот она-то, эта Белая вежа, и дала название пуще. Позднее, в XIII веке, князь Владимир приказал зодчему Алексе построить «столп каменный», башню в 30 м высотой, чтобы закрыла она ятвягам выход из пущи. Цвета терракоты, со следами поздней побелки, она до сих пор возвышается над небольшим городским посёлком Каменец.
Белорусы давно ассимилировали ятвягов, и пуща стала местом охотничьих забав, сначала местных князей, а затем польских королей. Кроме того, каждой войне она платила дань - кормила белорусско-литовское войско. Князь Витовт, отправляясь под Грюнвальд, устроил здесь грандиозную охоту. Были убиты тысячи кабанов, зубров и оленей, чтобы обеспечить войско мясом на всё время войны.
И если порой это было необходимо, то королевские и царские охоты в [Беловежской] пуще были чистейшим вандализмом. Тихо умирали зубры, истекая кровью, хрипели кабаны, бились в предсмертных судорогах олени... Пуща умолкла, замерла.
Лютовали во времена 6езвластня браконьеры. Немцы в первую оккупацию уничтожили четверть лесного богатства пущи. Потом здесь хозяйничали польские магнаты, а одна из английских фирм едва не доконала остальное (до сих пор сохранились, в пуще заросшие насыпи узкоколеек). Бедный лес! Всегда он платил за дырявые карманы властей.
И на всё это безучастно смотрела Каменецкая башня. С нее отбивали атаки ятвягов и крестоносцев, на ней были правительственные посты во времена восстаний Костюшки и Калиновского. [Беловежская] Пуща всегда берегла своих сыновей.
Так было и с партизанами в Великую Отечественную войну.
Была пуща заповедником. В 1957 г. стала государственным заповедно-охотничьим хозяйством.
...Немая пуща с поредевшими дубравами и почти что перебитым зверьем начала после Великой Отечественной войны оживать. Заботами лесоводов и всех тружеников этого большого научного хозяйства поднялись на лесосеках молодые леса, а старые (их ещё много) наполнились птичьим свистом, весенним токованием. И снова сотрясается земля от тяжёлого топота зубриных стад. Задача и честь человека не убивать, а охранять и кормить.
... Он сейчас и делает это, настоящий человек. В пуще большой штат учёных самых разных специальностей: здесь лесоводы и ботаники, орнитологи и много, много других специалистов.
Кроме них в хозяйстве занято множество егерей и лесников. Их дело - ежедневно читать книгу леса, замечая все перемены. Дело научных сотрудников - систематизировать собранные полесовщиками сведения, делать на их основании научные заключения и, конечно, самим изучать жизнь пущи во всей её красоте.
И, безусловно, беречь.
В [Беловежской] пуще ведется строжайший надзор за посадками и зрелыми лесами, за гнездами, норами, водоёмами - за всем, из чего складывается пёстрый калейдоскоп её жизни.
Это не значит, безусловно, что человек не вмешивается. Старательно регулирует он количество хищников (рысей, например, в пуще всего около пятнадцати). Есть и порубки, но только определённый процент годового прироста древесины. Небольшой. Заповедник же не может быть рассадником вредителей, и поэтому пуща очищается от больных деревьев, чтобы они не заразили здоровые короедом и лубоедом.
Ведётся в [Беловежской] пуще упорное изучение флоры и фауны, сложных взаимоотношений всего живого на этом кусочке земли: бегает оно, летает или же просто растёт, шумит и цветёт. Уничтожаются паразиты леса и животных. Егери почти с бухгалтерской точностью учитывают количество живых существ, что они едят, как охотятся, какие «отличительные черты характера» присущи той или иной четвероногой «личности».
Зверей кормят, помогают им пережить зиму, а в случае необходимости и лечат. Болезнь зубра, например, - настоящее несчастье. Сделаны в [Беловежской] пуще большие и живописные искусственные озёра для водопоя и водоплавающей птицы (здесь маловато ключей и рек). Упорно улучшается породный состав лесов. Многолетними усилиями учёных организован природоведческий музей, едва ли не самый лучший в стране, составлен он с большим вкусом, выдумкой, глубоким знанием дела. Музей с несметным количеством экспонатов, которые рассказывают о прошлом и настоящем пущи, обо всем живом в ней, о научном труде человека-ученого, человека-хранителя. Тысячи туристов посещают первобытный лес, и для них всегда есть пища, и крыша над головой, и - чтобы не колесить по пуще на звериное неудовольствие - зверинец, где звери содержатся в условиях, максимально приближенных к естественным.
[Беловежская]Пуща является своеобразным питомником, откуда расселяют редких зверей в другие лесные массивы. Недавно, к примеру, несколько зубров переселили на Березину. Этот процесс идет все время: животные не должны зависеть от случайностей. Однако, несмотря на это, в Беловеже живет сейчас (сведения 1970 года) 63 зубра - от бородатых исполинов-одинцов до плюшевых маленьких «бысей», две тысячи благородных оленей, несчётное число мощных кабанов и грациозных диких коз, огненных лис, голенастых лосей, флегматичных барсуков и енотов, выдр, куниц, королевских горностаев и много других. Парят над лугами и болотами ястребы, канюки, змеееды и осоеды, красные ястребы и беркуты.
По ночам разрывают темень уханье и хохот филинов, сов и сычей. Глухарь перед самой весной заводит свою песню, похожую на капель. И козодой кричит своё «люблю», дудит удод, свищет золотая иволга, и поют лучшие в мире по количеству «коленцев» соловьи. И кукушка пророчит долгие лета тем, кто пришёл сюда с добром.
Летают радужные фазаны, вышагивает вдоль берега аист, и прыгают па болотах в туманном утреннем солнце журавли. И нет им числа. 212 видов птиц живёт в [Беловежской] пуще, на болотах, лужайках и полях.
Ныряют, пугая рыбу, кроткие бобры. Спит в омутах усатый казак-сом. Плещутся на заре огромные, как крокодилы, щуки.
И надо всей этой водной гладью - белый ковёр лилий, у болотных берегов пахучий аир, а выше - луговины с разливом разнотравья и душистых цветов, и кипарисы можжевельника, и солнечный подлесок, а ещё выше - паутинные ельники, великолепные грабы, и пятисотлетние дубы, и боры, похожие на готические храмы.
... Тишина. И будто выплывает из леса горделивый олень. Сотни лет пороховые молнии прерывали его последний прыжок. А он упрямо нёс через века свою жизнь и свою красоту. И только этой красотой и этим упрямством и уберёг он своё кроткое, своё терпеливое, своё вечное стадо. Будем надеяться, что с нашей помощью он сбережёт его на века.
Мы сбережём тебя, олень, и мудрых зубров, и старые башни, и всплески бобра на Лесной, и чудо солнечных полян, и воркование дикого голубя, и твою святую, твою звучную тишину, [Беловежская] пуща.
Так идите же в эти солнечные недра. Хотя бы на минуту останьтесь там один на один с флорой и фауной - с оленями и зубрами, с бархатными грабами и узловатыми дубами. С пущей - этой доброй и вечной белорусской землёй."
Так написал Короткевич про Беловежскую Пущу.
